Да, не могла не украсить эту запись. Ну, не помешают же хорошие картины?:) Посмотреть на них и вспомнить Рене Магритта, совсем не грех. Мне показалось, что они соответствуют....
< -- Я люблю быть точным, - произнес Замятин, - сказанные слова часто забываются. Стенографистки у нас, к сожалению, нет. Поэтому я отвечу тебе письменно.
И, действительно, на другой день я получил от Замятина письмо, которое явилось кратчайшим шуточным конспектом романа "Мы".
"Дорогой мой Юрий Анненков! - писал Замятин. - Я сдаюсь: ты прав. Техника - всемогуща, всеведуща, всеблаженна. Будет время, когда во всем - только организованность и целесообразность, когда человек и природа - обратятся в формулу, в клавиатуру.

И вот - я вижу это блаженное время. Все симплифицировано. В архитектуре допущена только одна форма - куб. Цветы? Они нецелесообразны, это - красота бесполезная: их нет. Деревьев тоже. Музыка - это, конечно, только звучащие Пифагоровы штаны. Из произведений древней эпохи в хрестоматию вошло только:
Расписание железных дорог.

Люди смазаны машинным маслом, начищены и точны, как шестиколесный герой Расписания. Уклонение от норм называют безумием. А потому уклоняющихся от норм Шекспиров, Достоевских и Скрябиных - завязывают в сумасшедшие рубахи и сажают в пробковые изоляторы. Детей изготовляют на фабриках - сотнями, оригинальных упаковках, как патентованные средства; раньше, говорят, это делали каким-то кустарным способом. Еще тысячелетие - и от соответствующих органов останутся только розовенькие прыщички (вроде того, как сейчас у мужчин на груди справа и слева). Впрочем, пока кое-какие, воробьиные, еще уцелели, но любовь заменена полезным, в назначенный час, отправлением сексуальных надобностей; как и отправление прочих естественных надобностей, оно происходит в роскошнейших, благоухающих уборных - нечто вроде доисторических римских терм...

И вот, в этот рай - попал ты, милейший Юрий Анненков. Не этот, выдумавший с тоски индустриализацию искусства, а настоящий, озорной, лентяй, беспутник, аккуратный только в одном: в опаздывании, не дурак выпить и в пику мне присоседиться к Мэри*.
* Красавица петербуржанка тех лет, за которой мы оба тогда одновременно ухаживали (или, как говорил Замятин, - "приударяли").
Дорогой мой друг! В этой целесообразной, организованной и точнейшей вселенной тебя укачало бы в полчаса...
В человеке есть два драгоценных начала: мозг и секс. От первого - вся наука, от второго - все искусство. И отрезать от себя все искусство или вогнать его в мозг - это значит отрезать... ну да, и остаться с одним только прыщиком.

Человек с прыщиком может говорить о маркизочках, занимающихся блудом. Блуд, сиречь, нарушение расписаний, установленных законным браком, есть, конечно, институт антирелигиозный и неорганизованный. А, по-моему, маркизочка, если она занимается своим делом от души и красива, - чудесная женщина. И человек, который хорошо изображает любовь и учит любви тех, что это плохо знает, - полезный человек.
Твоя формула искусства - "науки, познающей и организовывающей жизнь" - это формула искусства для скопцов, для замаринованных в уксусе, вроде моего достопочтенного викария Дьюли в "Островитянах", у которого вся жизнь - по расписанию, и любовь тоже (по субботам), и уже, конечно (да здравствует человек будущего - м-р Дьюли!), никакой игры, никакой прихоти, бесполезного каприза, случайности - все организованно и целесообразно...
Милый мой Анненков, ты заразился машинобожием. Религия материалистическая, находящаяся под высочайшим покровительством - так же убога, как и всякая другая. И как всякая другая - это только стенка, которую человек строит из трусости, чтобы отгородиться ею от бесконечности. По эту сторону стенки - все так симплифицировано, монистично, уютно, а по ту - заглянуть не хватит духу.
Какой-то мудрый астрономический профессор (фамилию забыл) вычислил недавно, что вселенная-то, оказывается, вовсе не бесконечна, форма ее сферическая и радиус ее - столько-то десятков тысяч астрономических, световых лет. А что, если спросить его: ну, а дальше-то, за пределами вашей сферической и конечной вселенной, - что там? А дальше, Анненков, дальше, за твоим бесконечным техническим прогрессом? Ну, восхитительная твоя уборная; ну, еще более восхитительная, с музыкой (Пифагоровы штаны); ну, наконец, единая, интернациональная, восхитительная, восхитительнейшая, благоуханнейшая уборная, - а дальше?

А дальше - все из восхитительнейших уборных побегут под неорганизованные и нецелесообразные кусты. И, уверен, раньше других - ты. Потому что твои картины и рисунки - спорят с тобой гораздо лучше меня. И сколько бы ты ни говорил машинопоклонных слов - ты, к счастью, не перестанешь тоже писать "Желтые трауры"* и прочие, к счастью - нецелесообразные картины.
Твой Евг. Замятин"**